Сегодня день рождения Никиты Михайловича Ефремова, в интервью, приуроченному к выходу сериала «Нулевой пациент», внук + сын прославленных коллег на вопрос "Часто люди, рожденные в профессиональных династиях, хотят избрать как раз другой путь", ответил так:
Надо, наверное, все случаи разбирать индивидуально. Сейчас я могу похвалить себя, мне нравится, куда я двигаюсь. Если взглянуть на прогресс последних четырех лет, то даже два года назад я многое не мог себе позволить. Например, потанцевать при всех. Сейчас такие вещи даются проще. Во мне живет очень сильный внутренний критик, поэтому я горжусь собой, когда мы с ним одна команда... Сейчас я могу похвалить себя, мне нравится, куда я двигаюсь. Если взглянуть на прогресс последних четырех лет, то даже два года назад я многое не мог себе позволить. Например, потанцевать при всех. Сейчас такие вещи даются проще. Во мне живет очень сильный внутренний критик, поэтому я горжусь собой, когда мы с ним одна команда.
И здесь же – фрагмент нашей беседы с МИХАИЛОМ ЕФРЕМОВЫМ. Записано было ещё до кончины Аллы Покровской, бабушки Никиты Михайловича.
– А как-то в семье обсуждали проект «Господин хороший»? Поскольку он, в общем-то, ну, то, что называется, злободневный, актуальный. Или вы про работу не разговариваете в семье?
– Ну, как? Я не думаю, чтобы Олег Николаевич это бы обсуждал. «Хулиганы, - сказал бы, - дураки вы все». А маме я звонил после каждого эфира. Она мне говорит что и как. Она же переживает, она очень сильно переживает. Когда мы давным-давно вместе репетировали спектакль «Привидение» в театре «Современник» (и у нее главная роль, ну, и у меня тоже), она настолько нервничала, как сыграю я, что практически забыла о себе.
– Ну, то есть она тебя консультирует исключительно по профессии? То есть политические аспекты вы не обсуждаете?
– Как не обсуждаем? Она позвонила Андрею Васильеву после, когда начался еще «Гражданин поэт»: «Андрей, а Мишу не посадят?».
На что «Вася» сказал: «А кто же его посадит-то? Он же Лермонтов».
– Отлично!
– Это действительно у неё есть. Она же все-таки шестидесятник настоящий. У нее подружка – Лия Меджидовна Ахеджакова.
С подачи мамы моей я пошёл на суд над Ходорковским.
Потому что она туда сходила и говорит, мол, ты знаешь, это историческое дело; это надо посмотреть, чтобы понять машину, которая снова, ну, как бы возникла.
– А как ты считаешь, богема всегда настроена на фронду?
– Это вот то, что я говорил об образовании и воспитании. Чем больше образование, тем больше воспитание, тем больше общение с людьми, тем тоже больше воспитание. А чем больше воспитание, тем понимаешь, что нужно еще больше образоваться. А чем больше начинаешь образоваться, тем более сложно все воспринимаешь.
А когда воспринимаешь все сложно, мир для тебя не черно-белый, а какой-то сложный, филоновский, скажем, то, конечно, ты не будешь радоваться тому, что видишь в простых каких-то таких и достаточно подлых делах, которые творит власть в любой стране и в любое время.
Это у неё такая обязанность – вредить людям.
– Везде и всегда так было.
– Да, да, я это прекрасно понимаю.
– Тем не менее, мне кажется, что у нас многие люди из твоей, скажем, среды, из среды богемы, они если, допустим, думают иначе, не в основном тренде, не в оппозиционном, они даже не решаются эти вещи озвучивать, потому что среда их будет осуждать. У тебя нет такого ощущения?
– Не знаю, нет. Назови хоть кого-нибудь.
– Ну что же я человека буду компрометировать.
– А я начинаю думать и не вижу, не могу сказать.
Для меня Федя Бондарчук не перестал быть братским сердцем. Совершенно нет.
Сан Саныч Карелин – прекрасный, и Слава Фетисов – прекрасные спортсмены.
И я горд, что я с ними знаком.
И они не перестают быть друзьями от того, что они при власти и все такое.
Я понимаю, что если мы сядем и начнем говорить об этом с ними, мы может быть и не найдем точки соприкосновения.
Но я не думаю, что мы уж такие дураки, чтобы по поводу политики разойтись.
Это как в спектакле «Так победим», который когда-то поставил Олег Николаевич Ефремов и пришло все Политбюро ЦК КПСС на этот спектакль; там Ленин как раз говорил кому-то из левых эсеров: «Если я рву политически, я рву и лично».
Свежие комментарии