С языком и без языка (проблемы перевода)

O! I am crazy!
I can speak English!
(Из КВНовского фольклора)

Прошлой осенью довелось мне на протяжении полутора месяцев гостевать в Соединенных Штатах Америки. Понятно, что Америкой сейчас мало кого удивишь. Не особенно удивила она и меня. Хотя ярких и обильных впечатлений хватало.

Не уверен, что смогу выдавить из себя не то что мало-мальски оригинальных, но и вообще самостоятельных мыслей по поводу американских реалий.
Потому сосредоточусь в этих заметках преимущественно на лингвистических аспектах заокеанского турне.

Начиналось все с получения визы
Вопреки распространенным мнениям этот процесс оказался совсем не сложным. Бравый визовый офицер, рыжий, а, значит, ирландец изъяснялся по-русски довольно бойко. С пониманием у него было хуже. Никак не мог он разобраться с моими довольно запутанными взаимоотношениями с приглашающей стороной. Дело нежелательно затягивалось, и нужно было срочно менять тему. Поскольку политические преследования и национальная дискриминация теперь не очень актуальны, пришлось заговорить о европейской интеграции и вступлении в НАТО, к которым будто бы я по долгу службы имею какое-то отношение. Это ему явно понравилось, и вопрос мой был решен положительно.
Кстати, основной контингент, ожидавших получения документов вместе со мной, составляли многочисленные студенты (преимущественно студенточки), направляющиеся в Штаты на учебу (по обмену или еще как-то). У них тоже никаких проблем не возникло.

Но языковый осадок остался. Поскольку английский мой долгие годы оставался на уровне выпускника советского вуза. То есть в анкетах пишу, что читаю со словарем. А многочисленные курсы за прошедшее время этот уровень только понижали. Видно, Бог наряду с прочими обделил меня и этими способностями.
Так что пришлось направляться в книжную лавку и приобретать русско-американский (не английский!) разговорник. Разговорник был хороший: с транскрипцией и крупным шрифтом. И его наличие придавало какую-никакую уверенность.

Первый билингвистический контакт состоялся очень скоро.
Летел я в Америку польскими авиалиниями, и моей соседкой по самолету была довольно образованная польская пани (Андруховича читала) далеко не старых лет, давно уже живущая в США. Русский язык она изучала в школе лет двадцать пять тому, и был он еще хуже, чем мой английский. Но общались мы довольно оживленно. (Между прочим, сразила она меня наповал одним вопросом: «Скажите, а Санкт-Петербург это теперь Украина или Россия?». Это я к тому, что дела наши теперь мало кого волнуют. Из рядового населения. Даже бывших друзей по соцлагерю. Специалисты, без сомнения, в курсе, и хлеб свой отрабатывают).
Словом, все прошло вполне успешно.

Промежуточная посадка была в Варшаве. Здесь вышли и поляки, и многочисленные русские, летевшие в Варшаву на выходные. Оказалось, что из всего самолета далее следую один я.
Работники же аэропорта с русским были хорошо знакомы и безо всяких затруднений (с их и с моей стороны) руководили дальнейшим перемещением транзитного пассажира.
Правда, в рассуждении чего почитать, на раскладках я нашел только одно местное издание на русском языке. И называлось оно почему-то – «Еврейская газета».
Досмотр при посадке в Киеве был чисто формальным. А вот при вылете из Варшавы в Чикаго – прошел по полной программе: с разобуванием, открыванием тюбиков с зубной пастой, изъятим зажигалок и градусников; и шмоном особо подозрительных лиц в отдельной кабинке (в их число попал и я, но уже на обратном пути) и т. п. И служители-американцы со слов на любом языке понимали далеко не все.
А поскольку терроризм не дремлет, то в американских аэропортах всюду висели плакатики следующего содержания: «Никаких хохмочек по поводу оружия и взрывчатки! Все ответы должны быть абсолютно серьезны» (вольный перевод).
По прибытию в Чикаго попал я в гостеприимные объятия. Сперва со мною нянчились: возили, водили, показывали. Но сколько можно?
И достаточно много времени приходилось действовать самостоятельно. Передвигаться по городу и его окрестностям, осваивать местный транспорт, осматривать достопримечательности.
И хотя меня снабжали подробными инструкциями, распечатками маршрутов и, главное, деньгами, но всего же предусмотреть нельзя.

Конечно, постоянное нахождение в русскоязычной среде мало способствовало реанимации моего и без того дохлого английского. Но, что поделаешь, приходилось общаться и с аборигенами на улицах, в магазинах, общественных местах и т.п. Спросить, узнать дорогу, сориентироваться на местности.

Само собой, для того чтобы купить сигареты или чашку кофе языка хватало. Подходишь к стойке, говоришь как можно неразборчивее и с естественным акцентом – «Кофе»! Служитель начинает долго и непонятно переспрашивать. В ответ небрежно машешь рукой, и в результате получаешь свой кофе. Как правило.
Хотя то, что выдают в полулитровых бумажных стаканах, на кофе походит мало. Но такой здесь пьют.

Или, к примеру, обращаешься на улице к группе по клеркски выглядящих мэнов: – «Мужики! А где туточки ферст нэйшионал бенк сквер?».
Они смотрят подозрительно и спрашивают: – «А чего you в First National Bank надо?». «Так, стела Шагала»! – говорю. «О! Shagal! Вот он через дорогу виднеется!». И точно, не приметил.

Гуляя в дни передышки по спальным и одноэтажно-усадебным районам Чикаго, я нередко путался в их однообразно-разнообразных блоках (кварталах). Если не удавалось сразу вернуться назад по своим следам и рассыпанным крошкам, то на этот случай у меня в фотоаппарате имелось изображение таблички с названием улицы и номером нужного дома. Покажешь его редкой прохожей с собачкой и получаешь какую-то консультацию.
Но вот раз вокруг никого не было, а возвращаться запутанным обратным путем поленился. И тут вижу перед собой внушительное здание американской ментовки с декоративно-антикварной пушкой у фасада. Зайду, думаю, получу и этот опыт.
Две дамы в форме и разных цветов кожи встретили меня приветливо. «Хэлп ми» – говорю – «Такую-то улицу ищу. Ниар спорт-сентра».
«Как же, как же» – отвечают – «Есть такая!».
Выдали мне подробную карту, стрелки нарисовали. Даже кофе предложили. От кофе я, понятное дело, отказался, поскольку рассчитывал на большее – может, на машине подвезут бедного иностранца. Не подвезли. И правильно. Ходу по карте оказалось около пяти минут.

Еще говорят – здесь каждый одевается, как хочет. Никого это не интересует и никто на это внимания не обращает. Так оно и есть. Поэтому и на меня никто не обращал внимания.

Геополитический нюанс. Когда на вопрос (и официальных лиц, и частных граждан) – «Откуда»? – отвечаешь – «Раша» – кривятся. Если говоришь – «Юкрэйн» – радушие расцветает.
Интеллигенту приятно чувствовать себя нонконформистом. Заметив такое различие, я отринул поверхностный патриотизм и начал всегда мужественно отвечать «Раша!».
Несмотря на это, всюду отмечал присутствие и украинской культуры, если оно имелось.
Так, в Чикаго осуществил запланированное еще в Киеве посещение большой выставки украинского художественнного авангарда начала 20 века.
«Ит из файн!» - восторженно воскликнул чернокожий служитель, проверяя у входа билеты. Файн-то оно, файн – но в залах публики не наблюдалось. Может быть, потому, что это были последние дни работы выставки.
А выставка действительно замечательная! И в книге отзывов попадались трогательные записи, в том, числе, и на ридной мове.

Вообще, непонятно почему, но удачнее всего общение у меня получалось с пожилыми, интеллигентного вида негритянками похожими на Галину Волчек. В отличие от остальных они понимали меня с полуслова (полу-жеста). И охотно смеялись моей дежурной финальной шутке – «О! Вы имеете язык даже лучше чем я!».
Кстати говоря, в Чикаго, конечно имеются районы с преобладанием негритянского или арабского населения, но в центре города чернокожих не намного больше чем в центре Киева.

В Америке для меня был поставлен под сомнение и миф об, скажем так, интеллектуальной ограниченности блондинок.
Вышел я однажды из очередного музея и начал искать остановку автобуса № 57. Остановка все не попадалась, а прохожие понимать меня почему-то отказывались. Волчек на горизонте тоже не наблюдались. И тут идет навстречу, болтая по мобильнику, молодая эффектная блондинка. Пропускать такой шанс было нельзя, и я, храбро остановив ее, затянул свое сиротское – «Эксьюз ми! Вер из бас намбер фифти севен?». Она, прекратив разговор, посмотрела на меня понимающе и сочувственно и сказала – «Говорите уж по-русски!».

С другой стороны, когда я храбро летел один на Сан-Франциско, соседка, чистокровная американка смогла понять с моих слов мои же проблемы с багажом и помогла его получить.

Но, что это мы все об английском? Не им одним жива Америка.
Как известно, количество испано-говорящего населения уже превысило число афроамериканцев. Поэтому в самолетах транспорте и других местах все надписи дублируются по-испански, так что сразу и не разберешь, что и как нужно читать.
В Лас-Вегасе на Стрипе, главной улице, на которой расположены все казино, вдоль тротуаров стоят мексиканцы. Днем пореже, а вечером – сплошной шеренгой. В руках у них пачки карточек, которыми они характерным приемом непрерывно потрескивают. И пытаются всучить каждому туристу. На карточках – фотографии и телефоны в разной степени обнаженных красавиц.
Поэтому, когда меня кто-то неразборчиво окликнул в спину, я подумал – опять мексиканец пристает. А оказалось – приятель, художник, оформлявший одну из моих книжек. Живем мы в Киеве в пяти минутах ходьбы друг от друга, но не видимся месяцами. Но где ж еще могут встретиться два киевлянина как не в Лас-Вегасе? Сфотографировались мы на память у статуи Свободы и разошлись.
Читателю, должно быть, понятно что, Статуя Свободы имеется не только в Нью-Йорке, но и в Лас Вегасе. Вернее, ее копия.
Вообще, на Стрипе у соответствующих казино можно увидеть и Эйфелеву башню, Пирамиду, Сфинкса и многое другое – в половину натуральной величины.
А вид на вечерний город с верхней площадки Эйфелевой башни открывается еще тот!

А земляков здесь встретить не так уж сложно. Причем не в местах их массового скопления, а просто так, походя.
На Большом каньоне, заслышав русскую речь, к нам подошла девушка из Молдавии, которая подрабатывало летом в казино, а сюда приехала на экскурсию перед возвращением на Родину.

Короче, даже с нашим английским в Америке не пропадешь.

На том и закончим.
А разговорник за все это время я так и не раскрывал.